Почему Тарковский уехал из СССР и как сложилась его судьба

Пока Тарковскому рукоплескали Венеция и Канны, Москва расправлялась с очередной смелой идеей режиссёра. Как сложилась жизнь знаменитого киносимволиста и какое место в ней занимала Родина? Давайте разбираться вместе.

«Иваново детство», «Андрей Рублёв», «Солярис» — не осталось советского зрителя, который не был знаком с жемчужинами экзистенциального кинематографа. Талант Андрея Тарковского публично признал сам Феллини, что уж говорить о рядовых киноманах. Ларс фон Триер записал режиссёра в свои учителя и посвятил ему артхаусного «Антихриста».

Андреево детство

Андрей родился в семье литераторов. Его отец, Арсений, личность которого позднее найдет отражение в работах Тарковского-младшего, занимался переводческой деятельностью. Он адаптировал поэзию азербайджанских, грузинских и туркменских поэтов для русскоязычного читателя. Это сформировало круг общения, в который входили известные писатели: Пастернак, Чуковский, Ахматова и другие.

На Высших литературных курсах судьба свела Арсения с Марией Вишняковой. Во Всероссийский союз поэтов они попали единовременно — на один поток. В 1928 году Тарковские поженились, в браке появилось двое детей — Андрей и Марина, его младшая сестра. Когда сыну было три, Арсений оставил семью, сохранив при этом дружеские отношения с бывшей женой и регулярно навещая детей.

Андрей Тарковский рос любознательным, с удовольствием ходил в начальную школу — азам грамоты мать научила его ещё до первого класса. С началом ВОВ семью эвакуировали в Юрьевец. Об условиях проживания будущего режиссёра можно узнать из мемуаров Марины: «Комнатка в два окна в доме номер 8 на улице Энгельса. Дерево напротив, плещущее ветвями во время летней грозы. Кафельная лежанка, на которой мы отогревались в морозы… Детская библиотека с ее особым запахом чернил и зачитанных книжек».

Мать организовывала мероприятия в местной школе, временно заменив художественного руководителя, отец уехал за ленточку и присылал оттуда материалы для газет.

В 1943 году Мария Вишнякова с детьми уехала из Юрьевца в столицу, где заступила на должность корректора Первой образцовой типографии. Андрей — к своему удовольствию — смог вернуться в родную школу, к друзьям. Учился он вместе с будущим поэтом Вознесенским, который даже посвятил ему стихи о футболе. Позднее тёзка писал о Тарковском: «Он на сером фоне нашего класса выделялся интеллигентностью. Даже одевался он очень странно, у него был оранжевый пиджак, причем денег не было сделать его по росту, поэтому это было скорее полупальто».

Будущий режиссёр увлекался живописью и музыкой, по настоянию матери посещал кружки. Неплохо играл Андрей и на фортепиано, мог воспроизводить услышанные ранее мелодии, принимал участие в школьных концертах. Финансов, чтобы приобрести инструмент домой, не было, однако Тарковский полагался на память при разучивании. Занятия Андрей любил и не раз говорил: «У меня такое впечатление, что я был очень неправ, когда не стал продолжать свое музыкальное образование. В общем-то, я очень жалею, что я не стал музыкантом». Что касается школьных предметов, то они не очень-то давались мальчику, преобладали оценки удовлетворительно.

Характер у Тарковского был боевым, несмотря на приписываемую ему интеллигентность. Сестра вспоминала: «Это был ураган, вихрь, состоящий из прыжков, дурачеств, тарзаньих криков, лазанья по крышам, неожиданных идей, пения, съезжания на лыжах с отвесных гор и еще не знаю чего».

К старшим классам Андрей определился с профессией — решил стать театральным актёром, готовился к училищу. Отец был против и настаивал на окончании школы. «Поступить в высшее учебное заведение, получить любое образование и хоть год поработать в этой (точных знаний) области, а потом, если потребность в искусстве останется (останется, если талант превышает способность любительского сорта) — заняться чем угодно, хоть обучением в актерском вузе», — напутствовал сына Арсений. Тарковский прислушался и отправился поступать на востоковедение в 1951 году.

Начало творческого пути

Университетские дисциплины, как и оставшиеся позади школьные, мало привлекали Андрея. Он предпочитал лекции прогулкам по улице Горького, где всегда было полно разношерстной молодежи.

Мария Вишнякова была всерьёз обеспокоена личной жизнью сына. Сестра отмечала:

«…мама… встревожена — судьба Андрея, как ей казалось, была под угрозой. В стиляжничестве она видела только пошлость… и боялась, что безделье погубит Андрея. Мама стала искать возможность определить его к какому-нибудь делу, удалить из Москвы…».

В 1952 году Андрея отчислили за неуспеваемость. Его уже ждал Центральный научно-исследовательский геологоразведочный институт цветных и благородных металлов — Мария устроила всё так, чтобы сына взяли в экспедицию. В Сибири, вдали от цивилизации, Тарковский провёл 1953 год. Позднее Андрей признавался: «Это осталось самым лучшим воспоминанием в моей жизни. Мне было тогда 20 лет… Все это укрепило меня в решении стать кинорежиссером».

Летом 1954 года в подмосковном Кратово Андрей встретил Дмитрия Родичева, учащегося ВГИКа. Студент мастерской Кулешова много рассказывал о вузе. Тарковский проникся, и в том же году поступил к Михаилу Ромму — вместе с Василием Шукшиным.

В 1956 году Андрей в тандеме с однокурсницей Марикой Бейку создал первую короткометражку — «Убийцы» по рассказу Хемингуэя. Затем, уже самостоятельно, — «Сегодня увольнения не будет» по идее самого Ромма.

Пока Тарковский работал над курсовой, он познакомился с Кончаловским. Тёзка-первокурсник оказался одарённым сценаристом и написал вместе с другом «Каток и скрипку». В 1960 году сценарий купила «Юность», дочерняя компания Мосфильма. Профессиональная киностудия и известный оператор Вадим Юсов — о чём ещё мечтать студентам? Кинолента стала дипломной работой Тарковского и в 1961 году победила на фестивале молодежных кинопроектов в Нью-Йорке.

По окончании ВГИКа Тарковский получил место на Мосфильме. В 1961 году им была подана заявка на фильм «Андрей Рублёв» («Страсти по Андрею» — по идее Василия Ливанова, желавшего там сняться). Пока режиссёр ожидал одобрения и готовился, велась работа над другими кинолентами.

В 1962 году по рассказу Владимира Богомолова сняли «Иваново детство». Судьба фильма непроста: сначала материал отснял Эдуард Абалов, но худсовет черновик забраковал. По настоянию Ромма заготовка попала к Тарковскому. Им был переписан сценарий. Исчезли батальные сцены, акцент сместился на переживания главного героя.

Режиссёр писал: «В «Ивановом детстве» я пытался анализировать… состояние человека, на которого воздействует война. Если человек разрушается, то происходит нарушение логического развития, особенно когда касается психики ребенка… Он [герой фильма] сразу представился мне как характер разрушенный, сдвинутый войной со своей нормальной оси». Тогда впервые у Тарковского появляется глобальный мотив сна: грёзы мальчика вытесняют реальность.

Над картиной снова поработал Вадим Юсов. Он смог воплотить самые сложные задумки режиссёра, в том числе моменты с плавающей камерой. Нужных движений добились, прикрепив технику к операторскому крану прямо в люльке.

Пять месяцев съёмок, и долгожданный успех: в 1962 году фильм взял «Золотого льва святого Марка», а юный Николай Бурляев прославился. На московском показе был почётный гость.

«Режиссер передает военное время в его невыносимой медлительности и в том же фильме перескакивает из эпохи в эпоху, отказывается развивать сюжетные линии, чтобы вернуться к ним в другой момент или в минуту их смерти», — делился впечатлениями вдохновлённый работой Тарковского Жан-Поль Сартр.

Фильм, фильм, фильм

Когда постановщик закончил подготовку к «Андрею Рублеву», стартовал кастинг. Слишком известных актёров — Высоцкого, Смоктуновского, Любшина — режиссёр отмёл сразу. В 1964 году начались съёмки фильма с Анатолием Солоницыным. Акцент был не на истории, а на чувственной стороне. «В фильме о Рублеве мне меньше всего хочется совершенно точно восстановить обстоятельства жизни инока Андрея Рублева. Мне хочется выразить страдания и томление духа художника в том виде, как понимаю их я, исходя из времени и проблем, связанных с нашим временем», — признавался режиссёр.

Он очень хотел добиться достоверности, поэтому Солоницын долго не разговаривал, Никулин во время киношных пыток кричал, а Бурляев натурально падал в кусты и выбирался уже в крови. Снимали в красивых местах — Суздале, Пскове, Владимире, словом, там, где сохранился дух Руси. И немного на Мосфильме: декорации были шикарными, одна только колокольная яма тянула на музейный экспонат.

В 1966 году худсовет отсмотрел материал и дал совет по смене названия. Режиссёр согласился, но вдогонку получил целый список «киноэпитетов»: затянутое, натуралистичное, размытое. Бюрократия побеждала искусство. Секретарь обкома КПСС Серафим Сурниченко высказался о фильме так: «Вместо воспитания у людей чувства патриотизма… зрителям преподносятся в концентрированном виде сцены и картины зла, надругательства над человеком, над тем, что является святым».

В 1969 году «Андрей Рублев» случайно попал к зарубежному прокатчику Алексу Московичу. Тот отвёз ленту в Канны и получил ФИПРЕССИ. Отечественным цензорам ничего не оставалось, кроме как допустить фильм-победитель к прокату в Союзе. Правда, полчаса всё же откромсали, а исходник и вовсе хотели уничтожить. Спасла положение Людмила Фейгинова, спрятав коробки в кладовке Мосфильма. Так, благодаря монтажёру в 1988 году аудитория увидела полную версию.

Драмы в жизни и на экране

Тарковский ходил в ЗАГС дважды. Первый раз — с Ирмой Рауш, студенткой ВГИКа, на третьем курсе. В этом браке у него родился сын Арсений.

Ирма снялась в «Андрее Рублёве в роли Дурочки, известным актрисам режиссёр отказал. Во время работы над кинокартиной Андрей познакомился с Кизиловой. Ассистентка Лариса завладела сердцем Тарковского, и в 1970 году браку с Ирмой пришёл конец. А новом союзе у режиссёра также родился сын. Его назвали в честь отца, Андреем. Лариса появилась в фильме Тарковского «Зеркало» в роли хозяйки хутора.

В 1970 году начались съёмки легендарного «Соляриса» по литературным материалам Станислава Лема. Иносказательная притча о человеке и моральном выборе (а вовсе не о космосе, как можно было подумать) автору повести не понравилась. По его мнению, Тарковский слишком углубился в философию: «"Солярис" должен был стать вопросом о границах человеческого познания, а не психологической драмой «Преступления и наказания» в космосе».

В фильме сыграли Донатас Банионис и Наталья Бондарчук, отношения с которой также приписывали режиссёру. Композиции к кинокартине создал Артемьев, умело совмещая мелодии, сыгранные на синтезаторе, с природными шумами.

В 1972 году на Каннском кинофестивале работа Тарковского снова получила ФИПРЕССИ. Теперь к нему добавился и гран-при. В СССР премьера состоялась через год.

«Я хотел бы доказать своей картиной, что проблема нравственной стойкости, нравственной чистоты пронизывает всё наше существование, проявляясь даже в таких областях, которые, на первый взгляд, не связаны с моралью, например, проникновение в космос, изучение объективного мира», — объяснил задумку режиссёр.

Следующим для Тарковского стал фильм-автобиография «Зеркало». Переплетение прошлого и настоящего, размытые образы, таинственные символы и целых три варианта времени, в которых ведётся повествование. Мосфильмовцы построили замечательные декорации, воссоздав домик в Юрьевце.

Тарковский переписал сценарий не один раз. И вот в 1974 году состоялся закрытый показ. Несмотря на невысокую вторую категорию, режиссёр остался доволен: «Только интимная авторская правда в кино сложится для зрителя в убедительный аргумент при восприятии».

«Сталкер» Тарковского переснимался трижды. Сначала черновик оказался низкого качества — его уничтожили. Затем лаборатория Мосфильма недопроявила плёнку. А со следующей попытки всё получилось.

Режиссёр делился: «Мне важно установить в этом фильме то специфически человеческое, нерастворимое, неразложимое, что кристаллизуется в душе каждого и составляет его ценность».

Каждый кадр стал сложной метафорой. Братья Стругацкие вместе с Тарковским сочиняли сценарий, хотя Андрей не отмечен в титрах как его создатель.

Цветовая палитра фильма менялась от части к части, в кинокартине не раз давались отсылки к другим произведениям искусства, например, живописи (Босх). В 1980 году кинолента удивила экуменическое жюри и завоевала независимую награду Канн.

Идя на зов неснятого кино

Новый фильм Тарковского «Ностальгия» должен был сниматься в Италии. Разрешения от властей Союза режиссёр ждал три года. Сценарист Тонино Гуэрра, знакомый с Федерико Феллини и Микеланджело Антониони, помог выбить документы. В 1981 году режиссёр с женой отбыл в Рим.

4 апреля 1982 Тарковскому исполнилось 50. Союзная пресса юбилей режиссёра проигнорировала. Съёмки советско-итальянской киноленты «Ностальгия» завершились в 1983 году. Фильм ожидаемо получил каннские награды, на этот раз к ФИПРЕССИ и призу экуменического жюри добавилась отметка «За лучшую режиссуру».

Ещё до церемонии Тарковский отправил Ермашу в Госкино письмо с просьбой позволить вернуться на Родину — по прошествии трех лет работы. Режиссёру в отсрочке отказали, пообещав реализацию кое-каких контрактов, если Тарковский вернётся немедленно. Понимая, что его всё равно сделают козлом отпущения, Андрей отказался.

«Сосредоточившись на собственном эгоцентрическом понимании нравственного долга художника, Тарковский, видимо, надеется, что на Западе он будет свободен от классового воздействия буржуазного общества и получит возможность творить, не считаясь с его законами», — ехидно высказались в Госкино.

В 1984 году в Милане Тарковский открыто заявил, что в СССР не вернётся. Госкино отреагировало моментально, запретив все кинофильмы режиссёра к показу в Союзе.

Как писал Тарковский-младший, оставшийся на Родине с бабушкой: «В принципе, отец собирался возвращаться домой, никаких планов оставаться на Западе у него не было. Как известно, он готовил «Ностальгию» для Каннского фестиваля. В дневниках он пишет о том, что картину заранее посмотрел директор «Мосфильма» Сизов, и она ему понравилась. Возникали какие-то вопросы, но в целом всё было нормально. Однако ситуация кардинально изменилась в Каннах, где в 1983 году членом международного жюри от СССР был Сергей Бондарчук, который стал давить на то, чтобы Тарковский никакого приза не получил».

Предательство со стороны своих подкосило режиссёра. Несмотря на то, что советский паспорт у него никто не отнимал, а он сам бросать ребёнка не собирался, было очевидно: в Москве жизни не будет, а Госкино сделает всё, чтобы Тарковский остался не у дел.

«Он попросил три года, чтобы поработать за рубежом и сделать три картины, в том числе «Гамлет», понимая, что снять их на родине ему не дадут. Ему ответили в таком духе, мол, возвращайтесь, всё решим. За этими словами он уловил реальную возможность стать невыездным», — делился мыслями сын Тарковского.

Режиссёр продолжал общаться с близкими посредством писем. С сыном Андрей не виделся вплоть до января 1986 года. Подросток смог посетить Париж только будучи 16-летним, и то по личной просьбе Франсуа Миттерана, который договаривался напрямую с Горбачёвым.

Вынужденный эмигрант так писал отцу, Арсению Тарковскому: «Я не знаю, кому выгодно таким образом толковать тяжелую ситуацию, в которой я оказался «благодаря» многолетней травле начальством Госкино и, в частности, Ермаша — его председателя. Может быть, ты не подсчитывал, но ведь я из двадцати с лишним лет работы в советском кино около 17 был безнадежно безработным. Госкино не хотело, чтобы я работал».

Последняя киноплёнка

К концу 1984 года Тарковский договорился со Шведским киноинститутом — закипела работа над драматической лентой «Жертвоприношение». Съемки проходили в Готланде, а сценарий прислал Аркадий Стругацкий.

Лейла Александер-Гарретт, ассистентка и переводчица классика, сочла фильм пророческим: «Позже я узнала, что в первом варианте сценария герой картины был неизлечимо болен: у него был рак. Говорят же, что настоящий художник видит свою судьбу, а иногда и судьбы человечества». У режиссёра диагностировали онкологию, а вскоре случилась трагедия в Чернобыле.

С 1985 года Тарковский находился в Париже под наблюдением доктора Леона Шварценберга, мужа Марины Влади. Андрей продолжал монтаж «Жертвоприношения» почти до смерти. Мэтр ушёл 29 декабря 1986 года.

Предали земле Тарковского 5 января 1987 года. Режиссёр нашел последний приют на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа близ Парижа — там хоронили русских.

Провожать эмигранта приехали поклонники со всей Европы, вот только с официальным визитом из СССР никто не прибыл. Посольство Союза возложило венок на месте захоронения. «От Союза кинематографистов», — значилось на траурной ленте.

В 1990 году режиссёру присудили Ленинскую премию — посмертно. В 1996 в Юрьевце, где Андрей жил во время ВОВ, построили музей.

Тарковский предвидел это в завещании: «В последнее время, очевидно, в связи со слухами о моей скорой смерти, в Союзе начали широко показывать мои фильмы. Как видно, уже готовится моя посмертная канонизация… Ни живым, ни мертвым я не хочу возвращаться в страну, которая причинила мне и моим близким столько боли, страданий, унижений. Я — русский человек, но советским себя не считаю».