Шёпот цветов и голос передовой: о книге стихотворений Сергея Лобанова «Голос фронта»

Поэт и воин Сергей Лобанов в представлении не нуждается: его стихи с передовой – в том числе записанные на видео в яркой авторской декламации – уже успели разойтись по интернету и покорить сердца тысяч россиян.

«Голос фронта» – так называется книга стихов гвардии старшего сержанта Лобанова, выпущенная издательством «Вече» в 2024 году и отмеченная специальным призом Национальной литературной премии «Слово».

Исходя из названия легко предположить, что все без исключения тексты, которые мы встретим в книге, будут о войне. Однако сюда вошли и произведения, написанные до 24 февраля 2022 года. В основном это пейзажная лирика (далеко не самый модный сегодня жанр) – живописные гимны степям, лугам, «черемшою богатым» лесам и ромашковым полянам, что «подобно веснушкам, украшают зелёные лица лугов». Пожалуй, эти стихи уступают по силе воздействия «дымным строкам», в которых звучит «минный свист и реактивный вой, и рваный голос всей передовой». Да поэт и сам готов это признать:

Та жизнь, что ощутили мы в бою,

Сильнее той, которую мы знали.

Тем не менее без этой безмятежной и по-юношески уязвимой лирики «Голос фронта» многое бы потерял в качестве целостного высказывания. И дело, думается, не только и не столько в том, что стихи о мирной жизни, как сказано в аннотации, «оттеняют фронтовую поэзию с её жёстким натурализмом и солдатской правдой». Важно понимать, что они ещё и обусловливают её – точно так же, как скромный исток-родник обусловливает существование широкой реки.

В довоенных стихах Лобанова нам открывается предыстория героя, тайна его становления. Эти стихи дают понять, что раскатистый «голос фронта» способен вместить в себя лишь тот, кто ранее, под мирным небом, тихо взлелеял в глубине своего сердца образ родной земли, прислушиваясь к голосу цветов.

Нет, не могу я без деревни!

Ну хоть убейте, не могу!

Она — мой светоч вдохновенья.

 

Однажды в детстве, на лугу,

Поодаль старой облепихи,

В тени приземистых кустов

Вдруг я услышал голос тихий

Ко мне тянувшихся цветов.

Они шептали о рассветах,

Ветрах,

              деревьях

                              и камнях…

С тех пор прекрасный голос этот

Всегда звучит внутри меня.

Обратим внимание: «всегда звучит» – то есть, в том числе и на передовой, когда звучит голос фронта, который «Стихами вдруг прорезался во мне / В прокуренной блиндажной тишине». Возможно, органичное сочетание, единство этих столь разных, на первый взгляд, голосов является определяющей чертой лобановской лирики.

Так, следом за приведённым стихотворением «Деревня» идёт в книге стихотворение «Серая зона», в котором поэт прислушивается уже не к голосам цветов, а к павшим бойцам, лежащим на поле брани. Их чувства и желания являются ему уже не в шёпоте, а в самом молчании погибших. Ситуация «прислушивания» принципиально иная, но пристальность и чуткость поэта – те же. 

Траншеями изрезаны поля,

Туманом лесополосы объяты.

Под снегом дышит мёрзлая земля,

Застыв, лежат погибшие солдаты.

 

Лежат и ждут, когда придут свои,

Когда вернут домой, где их любили.

Им наплевать на стужу и бои,

Они хотят, чтоб их похоронили. 

Вдруг следующее стихотворение («Возвращение») опять переносит нас вместе с поэтом под мирное небо:

Вернусь в село…

                               Мои отец и мать

Уже в годах.

                       Деревья стали выше.

Кругом покой, ромашек благодать,

И мох растёт узорами на крыше.

Любопытно: в стихах о мирной жизни Сергей часто упоминает ромашку, видимо, испытывая особую любовь к этому цветку – самому, наверное, детскому из всех цветов. Вот и сами эти стихи, точечно «посеянные» между фронтовыми произведениями, подобны ромашкам, чудом уцелевшим на выжженных и развороченных снарядами полях. Это вестники той прекрасной обыкновенной жизни, которая была и непременно когда-нибудь будет, воспоминания-обереги, согревающие сердце бойца посреди холода смерти и берегущие, в конце концов, его психику. Да, именно так: ромашки и васильки, защищаемые солдатом, сами встают на его защиту, ограждая сознание от разрушительного воздействия войны. Во всяком случае, ритмическое чередование военной и довоенной лирики внутри книги создаёт именно такое ощущение. Нужно откуда-то взять силы для очередного броска, очередного похода через смерть, очередного проживания потери – и герой обретает их, вновь и вновь рисуя в воображении родное село на реке Томузловке – «с церквями на холмах под небом синим»…

Не правда ли, этот лаконичный стихотворный пейзаж напоминает детский рисунок? Много-много округлых зелёных холмов, на каждом – по белому храму, и над всем этим – синее-синее (гуашью прямо из банки) небо. Схожую по детскости иконографию Родины можно найти, например, у Рубцова: «И под каждой берёзой – гриб, / Подберёзовик, / И под каждой осиной – гриб, / Подосиновик». Профессиональный художник-реалист никогда не изобразит под каждой берёзой подберёзовик, а под каждой осиной – подосиновик (даже если когда-нибудь увидит подобное в жизни), а вот ребёнок, скорее всего, нарисует именно так.

Собственно, по древней природе своей, поэт и есть ребёнок. Он так же идеализирует мир, творчески игнорируя все его эмпирические неровности и видя в нём черты рая. Вспомним Евангелие: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» (Мф. 18:3).

Несгибаемая мальчишеская прямота (разумеется, в сочетании с одарённостью и вниманием к слову) – главное богатство книги Сергея Лобанова. Этой книге веришь на каждой странице: и там, где она – ода родному краю, и там, где она – реквием, и там, где она – размашистый агитплакат (тоже запылившийся было жанр). Современной поэзии, склонной глушить «излишний пафос» прокуренным кашлем иронии и осуждающей за говорение «слишком в лоб» как за самый страшный эстетический порок, недостаёт таких ясных и твёрдых высказываний. Она без них – как поле без ромашек. Правда и то, что далеко не в каждых устах такие высказывания способны прозвучать без фальши, и тут напрашивается обобщение: новая военная поэзия, созданная непосредственными свидетелями и участниками грозных исторических событий нашего времени, вновь широко распахнула перед читателем древнюю кладовую «базовых», «лобовых» смыслов и чувств, среди которых – верность Родине, вражда и дружба, любовь и разлука, готовность к самопожертвованию, вера в Бога. Читатель стосковался по ясности художественной палитры, и именно поэтому (а не в связи с их злободневностью) так благодарно и горячо откликается на стихи Сергея Лобанова, Дмитрия Филиппова, Елены Заславской, Анны Долгаревой и других поэтов плеяды «Z». Боль в том, что «живой водой», воскресившей для культуры эти смыслы и чувства, смогла стать только кровь. Стоит признать: долгожданная «новая искренность» так и не вызрела в недрах «мирного» литпроцесса; сегодня её приносит нам полыхающий Донбасс. С этим, конечно, можно спорить, указывая на достойные «мирные» имена, которых не так уж мало, на то, что произведения о войне – это всё же «особый случай» литературы, да и вообще: не восхвалять же войну за «новую искренность», которую она «подарила»?

Спорить можно, да, но есть Александр Блок, который сказал:

Рождённые в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы – дети страшных лет России –

Забыть не в силах ничего. 

И есть Сергей Лобанов, который говорит:

Мы сегодня к Богу ближе,

Фронт — связующая нить.

Нам сегодня надо выжить,

Завтра — надо победить!