«Морочный ушук ледяного заслона»: к 130-летию Сергея Есенина

Молодой Есенин как прозаик

Прозаические опыты Есенина остаются в тени. Даже среди исследователей нет единства в ответе на вопрос – была ли есенинская проза сущностно важна для автора, или она всегда оставалась в статусе, скажем так, лаборатории, полигона для отработки важнейших мыслей и мотивов, которые проявят себя во все красе все же в стихах? То есть, имеет ли она самостоятельное значение, или годится только для горячих поклонников каждой строчки, что создал Есенин? Попробуем разобраться.

В прозе написано Есениным вроде бы и не очень много. Вот практически исчерпывающий перечень: повесть «Яр», рассказы «У белой воды», «Бобыль и Дружок», очерк «Железный Миргород», теоретическая работа-трактат «Ключи Марии». Плюс несколько набросков, статей, рецензий, заметок, предисловий, ответов на вопросы анкет и т.п. Ну уж совсем для полноты картины можно вспомнить сценарий «Зовущие зори», написанного Есениным в составе приятельского коллектива. И, конечно, все это капля в море огромного количества есенинских стихов. Хотя для человека, прожившего на земле так мало, этот прозаический массив не так уж и несущественен.

Строго говоря, художественная проза Есенина – это именно повесть «Яр» (и примыкающие к ней «деревенские» рассказы). О ней, написанной ровно 110 лет назад (тоже юбилей), и скажем, заметив, что и эту повесть, и прозу вообще прижизненная критика почти не замечала, ну или удостаивала снисходительного упоминания...

Про «Яр» говорили в лучшем случае с высокомерной похвалой – мол, отражает проблемы деревни. Или что этнографически «кудряво» (и даже слишком «кудряво») написано. Максим Горький, как известно, деревню и деревенскую прозу недолюбливающий, прямо назвал «Яр» плохой вещью. Справедливо ли? Полагаем, и да, и нет.

Когда читаешь «Яр» сегодня, трудно считать его полноценным прозаическим произведением. Скорее уж поэмой. Как будто в 1915 году молодой Есенин сам не мог разобраться – в рифму лучше у него получается или так, ритмизованной прозой. Судите сами, вот как повесть (даже по мерке прозаических жанров скорее всё же рассказ) начинается:

«По оконцам кочкового болота скользили волки. Бурый вожак потянул носом и щёлкнул зубами. Примолкшая ватага почуяла добычу.

Слабый вой и тихий панихидный переклик разбудил прикурнувшего в дупле сосны дятла.

Из чапыги с фырканьем вынырнули два зайца и, взрывая снег, побежали к межам.

По коленкоровой дороге скрипел обоз; под обротями трепыхались вяхири, и лошади, кинув жвачку, напрянули уши.

Из сетчатых кустов зловеще сверкнули огоньки и, притаившись, погасли.

— Волки, — качнулась высокая тень в подлунье.

— Да, — с шумом кашлянули притулившиеся голоса. В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного заслона...

Ваньчок на сторожке пел песни. Он сватал у Филиппа сестру Лимпиаду и, подвыпивши, бахвалился своей мошной.

На пиленом столе в граненом графине шипела сивуха. Филипп, опоражнивая стакан, прислонял к носу хлеб и, понюхав, пихал за поросшие, как мшаниной, скулы. На крыльце залаяла собака, и по скользкому катнику заскрипели полозья.

— Кабы не лес крали, — ухватился за висевшее на стенке ружье Филипп и, стукнув дверью, нахлобучил лосиную шапку.

В запотевшие щёки дунуло ветром».

Красиво? Да. И непонятно – поэтому, может быть, и красиво. В общем, это и сама по себе достаточно романтическая, даже слегка «оперная» история (роковая любовь, народные волнения, смерти и т.п.). А всеми этими «катниками» и «обротями» она и снабжена деревенским колоритом, и украшена дополнительно, причём несколько искусственно (и даже, увы, у сегодняшнего читателя напрашивается на пародию). Да и вспоминаются при чтении «Яра» не только и даже не столько будущие «деревенщики», сколько Андрей Белый и Фёдор Сологуб. Совершенно неслучайно «Яр» был опубликован в эстетском журнале «Северная почта» - как не случайно и то, что о первых прозаических опытах Сергея Александровича высоко отзывался Леонид Каннегисер. Большой эстет, молодой поэт-денди (да-да, тот, кто потом застрелит большевика Урицкого). В 1915–1916 годах Есенин с Каннегисером были большими приятелями, и Сергей возил Леонида на свою родину, в село Константиново, что для того было абсолютной экзотикой. Весьма впечатлившей насквозь петербургского юношу!

Не будем еще и забывать, что «Яр» – юношеская, ученическая по определению вещь. Она писалась, когда Есенину и 20 лет не было.

Так что стоит удивляться скорее тому, что критики в непростом для России 1916 году вообще повесть заметили. Вот несколько цитат из критических отзывов:

«Как же поэт Есенин интереснее Есенина рассказчика, пишущего какими-то необычайно однообразными двустрочиями, в монотонном и надоедливом ритме… это просто старая школа народной повести, изводящей кропотливо выписанными мелочами»

«Наблюдается у Есенина любопытный приём: то пишет он целые страницы на литературном языке, то вдруг начнёт сыпать чисто народными, краевыми...»

Сам Есенин, по воспоминаниям, своей повести как-то конфузился. Но, между прочим, признавал, что в его жизни она сыграла большую роль – после написания «Яра» он окончательно решил стать не прозаиком, но именно поэтом и только им! Так что спасибо прозаическому опыту уже за это!

А всё же сегодня можно найти в «Яре» немало хорошего. Свежо написано, пусть и стилистически неустойчиво, с «заносами». Видно, что автор глубоко знает и истинно переживает материал. А те мелочи, которые раздражали критиков тогда, сегодня для нас выглядят драгоценными свидетельствами эпохи. Ну или вот такой факт – Есенин использовал в повести имена односельчан, названия сел и деревень, находящихся вблизи Константинова. Разве не интересно?

Кроме того, в герое повести, Кареве, мы встречаем нечто вроде автопортрета Есенина (что, в общем, очень свойственно начинающим прозаикам всех времён – брать в качестве «модели» самого себя). И даже больше того – это «подправленный» автопортрет. Разве не интересно, каким Есенин не просто видел, но хотел видеть себя в молодости? А ещё, по мнению современных исследователей, в богомольной Наталье, матери Карева, несложно узнать любимую бабушку Есенина Наталью Евтихиевну. Те же исследователи видят в «Яре» творческую мастерскую, результаты работы в которой будут использованы Есениным много позже (даже, например, в «Анне Снегиной»).

В общем, стоит перечитать «Яр» – или прочитать впервые. Закончим финальными строками «Яра»:

«Грянул выстрел, и (Карев) почуял, как что-то кольнуло его и разлилось теплом.

Упал... по телу пробегла дрёмная слабость. Показалось ещё теплее, но вдруг к горлу хлынуло как бы расплавленное олово, и, не имея силы вздохнуть, он забился, как косач.

Стихало... От дороги слышались удаляющиеся шаги. Месяц, выкатившись из-за бугра долины, залил лунью крыльцо и крышу.

— Ку-гу, ку-гу... — шомонила за мельницей сова».

Красиво все-таки, эх!

Гундарин Михаил